Проект "Маски Скорби"

У Ивана Дубровина был один шанс на миллион пересечься с Эрнстом Неизвестным. Вмешался случай. Или сработал закон притяжения.

Анна Грэм, супруга скульптора, искала в России «молодого, амбициозного литейщика», который взялся бы отлить «Маски скорби». На тот момент их уже четверть века никто не мог поставить. Сильно разрушенные они лежали в подвале краеведческого музея в Челябинске.

Однажды в субботу в семь утра раздался звонок Ивану. Не поверив, он бросил трубку. Но, к счастью, Анна Грэм набрала повторно. Так началась работа по восстановлению «Масок скорби». Правда, не обошлось «без сюрпризов».

В какой-то момент финансирование проекта прекратилось. По словам Ивана, находясь в командировке на севере, он проснулся вдруг с жуткой мыслью: «Пока маски в перманентном гипсовом состоянии, они могут умереть. А если их отлить в бронзе – это уже на века». И решил отливать скульптуры на свои деньги. Грэм была поражена. Как и сам Эрнст Неизвестный, который вскоре позвонил со словами: «Ты такой же сумасшедший, как и я». В итоге два года назад на двенадцатом километре Московского тракта, у братской могилы репрессированных состоялось открытие «Масок скорби».

Мемориал, посвящённый памяти жертв политических репрессий, весит шесть тонн, а его высота — три метра, хотя по первоначальному замыслу была 15. Скульптура состоит из двух плачущих масок — маски «Европа» и «Азия», одна смотрит на запад, другая на восток. История этой композиции началась четверть века назад. В 1990 году Эрнст Неизвестный подписал ещё с властями Свердловска договор об установке памятника жертвам сталинских репрессий, но вопрос затянулся и решился только через двадцать с лишним лет.

— В 2015 году из Нью-Йорка мне позвонила жена Эрнста Неизвестного, я был очень удивлён, я помню, что это было в шесть утра. Сначала я подумал, что это розыгрыш, потому что я живу в маленьком городе (Иван живёт в Ревде. — Прим. ред.), и мне говорят, что мы будем делать это великое произведение, — рассказал руководитель литейной мастерской Иван Дубровин. — Наша задача — перевести в вечный материал то, что сделал мастер. Когда тебе скульптор доверяет свою работу, это то же самое, как он тебе ребёнка доверяет. Когда мы начали делать «маски», я чувствовал, что Эрнст был с нами рядом, у нас не было ни одного трудного момента, когда мы делали этот памятник.

— Внутри между собой «маски» стянуты. Механические соединения сделаны из нержавейки — это вечное, мы на них гарантию сто лет даём, — пояснил Иван Дубровин.

Через несколько дней, когда закончат с патинированием, «маски» будут высветлять, как на фото это делает Иван.

Каждый этап работы отслеживала семья Неизвестного, и в то же время, по словам Ивана, они доверились уральским мастерам.

— С Эрнстом я разговаривал по телефону всего один раз. Я ему позвонил и говорю: «Эрнст Иосифович, я просто счастлив, что услышал ваш голос, я хотел бы получить от вас благословение на то, чтобы начать отливать маски». Он мне в ответ: «Как ты будешь отливать, заказа ведь нет, это такие деньги». Я сказал, что у меня есть внутренняя потребность начать отливать маски, и Неизвестный мне сказал: «Ты сумасшедший».

Скульптуру отливали на РТИ три месяца.

Свердловский скульптор прославил наш город на весь мир, считает Дубровин, и именно Эрнст Неизвестный настоял на том, чтобы маски отливались на Урале. «Маски» увозили из Екатеринбурга в Челябинск, вокруг них даже развернулся скандал, но всё-таки спустя несколько лет они вернулись на родину. Долгое время на отливку не было финансирования, тогда Иван решил вложить свои четыре миллиона рублей, говорит, что в нём всегда была уверенность, что этот проект состоится.

— На каждом этапе Эрнст был рядом, мы это чувствовали, и всё состоялось. История вершится тогда, когда ты делаешь неординарный ход, история любит сильных людей, — пояснил Иван. — Когда мы с ним говорили, он мне сказал гениальную фразу: «Никогда не ругай власть. Если суждено «маскам» встать, то они встанут».

Эрнст Неизвестный был философом, говорит Иван.

На столе у руководителя литейной мастерской лежит журнал, на обложке которого изображён великий скульптор.

Стремление скорее приступить к работе Иван объясняет ещё и тем, что хотел увековечить «маски» в «вечном» материале. Гипсовые маски-макеты легко сломать, а бронзовые будут жить веками.

— Он говорил, что это очень символично, потому что он родился в этом городе. Символично и то, что они отлиты уральскими мастерами и из уральской бронзы, в них вложен уральский дух. Мы сейчас приобретаем новое произведение искусства мирового уровня, — добавил Иван.